Расплетая злые нити, перекручивая ветки, Разбавляя чистой пеной воду чистую в бокале, Вы на зеркало взгляните сквозь ресниц густые сетки, Вы пространство покорите взмахом шелковой вуали.
Подержите в пальцах время - эти круглые песчинки слишком быстро утекают из беспомощных ладоней. Кто-то ногу сунул в стремя, как на детской той картинке, Где герои убегают от безжалостной погони.
А погоня ближе, ближе, а ладони ниже, ниже, а песок струится быстро, а из леса слышен выстрел… Кто-то падает с коня, не осталось мне ни дня... Час песчинками истек, ты с коня упал в песок...
Что-то лес сегодня темен, всюду слышен скрип зловещий, Наклонившиеся ветки шепчут на ухо заклятье. А в пустом вчерашнем доме истлевают сны и вещи, И белеет смутно саван... или свадебное платье?
Ты бежала по дороге, в кровь и грязь истерла ноги, слезы южный ветер сушит, милый голос тише, глуше... А песок под солнцем зла раскалился добела. И всему здесь вышел срок, ты и мертвый - одинок.
...Кто позвал меня - не помню, кто нашел меня -- не знаю, Синий вечер лился в губы родниковою водицей. Надо мной стояли люди, на лугу паслись их кони, И коней их было больше, чем людей -- на одного...
У костра ночного в поле мне всю правду рассказали, Обещали, что покажут, где они тебя зарыли. Только мне не надо видеть, где с коня упал мой милый, Мне довольно знать, что в небе в этот миг сияло солнце...
Я вернусь в свой темный дом, где не жить с тобой вдвоем, печку мелом побелю, белу скатерть постелю, яства выставлю на стол, чтобы ты ко мне пришел. Боль всю ночь сверлит висок, на зубах хрустит песок...
За болотами гнилыми, где зелеными огнями Манят странника ночного души сгубленных любимых, Где от их протяжных жалоб он с ума к рассвету сходит, Там живет одна старуха, много лет, а может вечно.
Ты пойдешь к ней лишь стемнеет, по болоту, громко воя, чтоб не слышать этих тварей, чтоб не плакать вместе с ними. И они тебя оставят, и огни свои погасят: "Не сердись на нас, сестрица, нам обидно и тоскливо".
И войдешь ты, чуть живая, в теплый мрак хибарки тесной, И старуха рассмеется, как подвыпившая ведьма:
"Раз пришла, садись, сестрица. Мы ведь сестры по несчастью? Милый мой давно уж сгинул, как и твой - в бою неравном. На, возьми вот этой травки, покури ей в полнолунье, И тогда он будет ночью раз в три дня тебе являться. Если любишь, согласишься, я - так сразу согласилась, И сто лет уже без года он приходит раз в три ночи... Я старуха -- он безусый, вместе нам, сестрица, сла-а-адко!"
И бежать тебе оттуда, без оглядки, до рассвета, и упасть в песок холодный, не согретый ранним солнцем. И лежать на нем, покуда ветер холмик не насыплет над твоим усталым телом, только холмик из песка...
...Вы, бокал роняя на пол, и отламывая ветку, глядя в зеркало, как в небо, вдруг решившее сгореть, злые нити разорвете, дверь в кладовку отопрете, чтоб на детскую картинку отстраненно посмотреть...
