- Давайте экспериментировать, товарищ! – крикнул Химик, потирая белые, скрипучие от талька ладони. - А что, давайте, - равнодушно отозвался кудрявый круглощёкий человек с цветочным горшком на голове. Химик ходил по комнате с таким видом, будто накануне ему ни с того ни с сего подарили миллион и теперь он, проглотив, по меньшей мере, кочергу из чистого золота, ходит исключительно прямо. Прикусив нижнюю губу, он дрожащими руками высыпал на стекло сотни пар накладных ресниц и оглянулся. Человек с геранью на голове тревожно посмотрел на тысячи ресничек. И герань, произраставшая в цветочном горшке, тут же поникла, посыпалась на медные кудри. - Раздевайтесь, голубчик! С тела сполз белый балахон, и круглощёкий человек повернулся к Химику задом. На левой ягодице этого самого зада заинтересованно моргал самый настоящий глаз. Серый, встревоженно бегающий туда-сюда и безмолвный – Химику невольно подумалось о попугае. Взяв тонкими белыми пальчиками иголку с продетой в ушко черной нитью, Химик прошептал: - Господи! Благослови. И принялся пришивать ресницы к верхнему веку… Работа эта была долгой и, конечно, мало сказать – неприятной, но Химик, лишь изредка тягостно вздыхая, молча делал своё дело, пока кудрявый хихикал: - Щекотно! Ой, щекотно! Наконец, когда работа была окончена, Химик, утирая со лба испарину, спросил: - Вы видите? Кудрявый хотел было повернуться к Химику непосредственно лицом, но тот его тут же схватил за пухлые бёдра. - Нет, и не вздумайте! Что видит Ваш, товарищ, третий глаз? Кудрявый задумался. - Ничего. Химик аж ахнул. - Как ничего…? Совсем… Ничего? - Совсем. Ничего, – решительно мотнул головой после каждого слова кудрявый. Чуть не плача, Химик ткнул худым пальцем в левую ягодицу своего испытуемого, отчего тот подпрыгнул и взвизгнул, а глаз отчаянно захлопал ресницами, как птица крыльями. Как испуганный попугай. - Не видит… Почему не видит! Почему не видит… - Не знаю. Не вижу я задницей – и всё. А может, и вижу. Хотя… Нет. Не вижу. Не мучьте меня зря! То ли хихикнув, то ли вздохнув, кудрявый, одеваясь, на прощанье сказал Химику на ушко: - У соседки моей по коммуналке, Анны Витольдовны… Да, которая немножко того… – оба кивнули головой и в унисон взвыли. – Так вот она себе мужское достоинство отрастила. И сама себя обрюхатила. - Но позвольте… Сколько же ей?! – разинул рот Химик. - Пятьдесят восемь. - И родит?! - Собирается. - Второго…? – выронил сигарету на ковёр химик. - Первого! – промурлыкал кудрявый, и пухлые щёки его заиграли здоровым румянцем. Уходя, он послал Химику воздушный поцелуй, и успел увидеть, как в разинутый от ужаса рот стремится огромная, жирная муха: до этого она летала вокруг носа Химика в такт телефонного звонка, дребезжавшего где-то в коридоре.
