"Черный альпинист за тобой пришел,
Богу помолись, плюнь через плечо.
Ты не убежишь - так зачем кричать?
Он уже пришел. Дай себя забрать".
Sunny Cat
- Сэнди, ты откуда? – подбежала к Рыжику дежурившая возле Шестого лагеря Фрэнсис. – Где Джордж, что случилось?
- Некогда объяснять, мы нашли ее! Где сейчас спасательная бригада? – выпалил Рыжик и похолодел от нехорошего предчувствия, заметив, как личико Фрэнсис исказила острая досада.
- Сэнди, они… Был метеопрогноз. К ночи буран может повториться. Всех сняли с маршрутов. Спасатели… они… прекратили поиски.
- Черт!..
Проводники умели воздействовать на физические предметы, но только очень ограниченное время. Поэтому они не могли просто принести девочку к лагерю. Им нужна была помощь живых людей. Внушить ищущим спасателям нужное направление, маскируясь под их собственную интуицию, не так уж и сложно. Но поди внуши сидящему в палатке человеку, что он должен тотчас встать, выйти и лезть наверх, в опасную погоду, чтобы проверить не весть откуда залетевшую в голову мысль!
Рыжик честно пытался.
- У меня такое ощущение, - говорил один спасатель другому, задумчиво сматывая в бухту лежащую у его ног веревку. – Что мы что-то упустили. Может, девчонку надо было поискать чуток ниже лагеря? Они могла сбиться с пути и пройти мимо…
- Брось, - вздыхал его сосед по палатке. – Это все мнительность, Дэн. Мне тоже сейчас лезут в голову какие-то странные мысли… и чувство вины не отпускает. Но мы сделали все, что могли. Боюсь, уже поздно.
- Да вы что, мозги себе отморозили?! – псиахнул Сэнди, пнув ногой термос с чаем, вылетел из палатки, оставив альпинистов изумленно взирать на ни с того ни с чего подпрыгнувший в воздух сосуд.
Разумные доводы – это, конечно, благо. Но сейчас для Сэнди, который и сам всю жизнь старался мыслить рационально, был необходим человек, способный безоглядно довериться интуиции.
И Рыжика осенило.
Мистер Клементсон мирно дремал в своей палатке в базовом лагере. Он изрядно подустал за день, раздавая интервью и советы направо и налево. А однажды ему даже удалось сделать верное предсказание о том, что "к вечеру мы убедимся, что воздвигаемое человеком недолговечно!". Правда, некоторые относили сказанное к крушению надежд на спасение Моро, а другие к рухнувшей палатке-столовой у китайской экспедиции. Неважно! Главное, что предсказание сбылось.
Довольный проделанной работой, Клементсон в мыслях уже видел себя на борту вертолета, вместе с журналистами летящего в Лхасу подальше от склонов негостеприимной горы, когда в палатку пробрался морозный воздух, и чья-то рука толкнула экстрасенса в плечо.
- Я пришел. Вставай давай.
- Что? - Клементсон продрал глаза и сонно завертел головой.
В палатке было темно и пусто. Зловеще поскрипывал, раскачивающийся под потолком фонарь "летучая мышь".
- Ты кто такой?
- Сам же говорил, - раздался из пустоты вполне обычный, без потусторонних завываний, правда, несколько приглушенный голос. - Я - Сэнди, твой посредник из мира духов! Вставай, иди в палатку с этой вашей путниковой связью и передай спасателям в Шестой лагерь, что девочку они найдут на отметке примерно 26 700, в сторону Большого Кулуара. Если поторопятся, то успеют до начала бурана. И больше не смей трепать мое имя! Это был единственный раз.
Клементсон выслушал и презрительно фыркнул:
- Вот что я вам скажу, молодой человек! Не шутите с мертвыми. Ваш нелепый розыгрыш совсем не смешон!
- Ах, розыгрыш, значит?! - возмущенно зазвенело в пустоте, а затем Клементсон, чувствуя, как от страха его прилизанные патлы начинают подниматься дыбом, по движению воздуха понял, что нечто большое и незримое перешагнуло через него и встало посреди палатки.
Бесплотная рука остановила раскачивание фонаря.
- Послушайте меня, сэр, я... - тут Сэнди громко и с расстановкой назвал свое полное имя и включил в палатке свет. - А вы, мистер медиум, шарлатан и шут гороховый!
То, как люди видят призраков, во многом зависит от их личного восприятия и сложившихся стереотипов. Не потому ли контактеры в классических историях с привидениями, изначально не ведающие, что перед ними дух покойного, запросто беседуют с ним, принимая за обычного человека? И лишь потом, узрев где-то на выходе с кладбища соответствующую могилу и фото, получают свою долю озарения, и бегут заполнять разнообразные мистические сайты до боли однотипными рассказами?
Если же контактеру заранее известно, что в месте его пребывания так или иначе трагически оборвалась жизнь какого-то существа, то, будьте уверены, он непременно почувствует запах тлена при приближении покойника, вырядит его в белый саван и пририсует прочую атрибутику смерти.
Порой люди видят именно то, что видит их воображение, а не то, что есть на самом деле. Призрак зачастую ассоциируется со смертью, а смерть с разложением. То, что дух, по идее, нетленен, при этом вспоминают немногие.
Вот и Клементсон, начитавшись рассказов Ва Хонг Бао о найденном трупе "древнего англичанина" вместо склонившегося над ним белокурого парнишки увидел Нечто в истлевшей серой одежде, с белесым лицом и черными дырами вместо выклеванных высотными воронами глаз.
- А-а-а-а-а-а-а!!! - завопил несчастный медиум. – Мертвее-е-е-е-ец!!! - и пулей вылетел из палатки.
- Идиот, - обиделся Сэнди. - Я же не ору: "А-а-а-а, живой!!!" когда вижу кого-нибудь из вас...
В лагере поднялась суматоха. Истерично мечущегося меж палаток экстрасенса долго ловили, еще дольше успокаивали и отпаивали горячим чаем.
- Я-я-я… я видел его!… Я видел Сэнди! – выбивая зубами дробь о край кружки, лепетал Клементсон.
- Но ведь вы говорили, что часто с ним беседуете и получаете от него послания? – поинтересовалась растрепанная со сна журналистка.
- Но в этот раз я действительно… - начал было Клементсон, и осекся, попав в перекрестье ироничных взглядов. – То есть я… это… эм…
Часом позже Фрэнсис встретила Сэнди возле Пятого лагеря. Проводники перемещались не в мгновение ока, но гораздо быстрее живых людей. Рыжику помогали все, кто мог, и все равно в итоге потерпели поражение.
- Когда предупреждаешь их о ледовом мосте или ненадежной веревке, они почему-то верят своей интуиции, - буркнул Рыжик. – Но если речь идет не об их собственной жизни…
- Сэнди, - Фрэнсис подошла к уныло стоящему на краю лагеря пареньку и сочувствующе погладила по плечу, – дело не в том, что они боятся… или не хотят помочь. Просто… просто здравый смысл мешает. Чтобы слепо довериться сердцу, нужно напрочь отключить мозги. А современные люди давно разучились так делать.
- Да, ты права, - вздохнул Сэнди. – Это безнадежно.
- Это безнадежно! - эхом произнес рядом чей-то умоляющий голос.
Невдалеке от проводников чернели два человеческих силуэта.
- Послушай, Антуан, - уговаривал один. – Ты сам едва стоишь на ногах. У тебя начинался отек легких. Тебе нельзя в гору, ты слышишь? Ты не вернешь Энни тем, что погибнешь с ней вместе!
- Знаю, я… я не надолго, Арно, - шептал чей-то усталый и лживо-уверенный голос. – Я только воздухом подышать… И… одному, мне просто хочется побыть одному.
Фрэнсис и Сэнди многозначительно переглянулись.
"Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль –
То ли даль, то ли высь, то ли смерть"...
Мельница «Господин горных дорог»
- Вот здесь! - заявила Энни, с новым приступом энтузиазма сбегая по опасному выкату вниз. - Вот здесь я потеряла Кумбу, точно!
Так как за последний час Энни приходила к подобному выводу раза четыре, Джордж уже перестал беспокоиться о том, что она найдет искомое, но и останавливать девочку не собирался. Пусть лучше бегает и ищет, чем заявится в лагерь и обнаружит, что ее никто не видит, не слышит и не осязает. Оставалась также опасность того, что Энни повстречает духа. Неприкаянного Джордж прогонит без труда, Смотрящий, конечно, побежит жаловаться Монаху - уже хуже, но страшнее всего было то, что в любую минуту за Энни могла прийти Смерть. Такой противник Проводнику точно не по силам и здесь оставалось надеяться только на успех Рыжика.
- Я бы его удержала, только чертова веревка порвалась, - пыхтела Энни, спускаясь по отвесной стене, которой кончался выкат. - Я говорила дяде Антуану, все снаряжение надо покупать во Франции! Ваше, американское, никуда не годится. И вообще, альпинизм изобрели французы. Это же наши Альпы.
- Серьезно?
- Да!
Будь девочка сейчас в своем физическом теле, Джордж бы ее к этому спуску на милю не подпустил, но сейчас молча наблюдал, как юная скалолазка уверенно работает ледорубом и мысками альпинистских ботинок выбивает в твердом фирне ступеньки.
- В следующий раз на такую стену без страховки ни ногой, - предупредил проводник. - Шлепнешься и костей не соберешь.
- Соберу, - лаконично возразила Эн, и, конечно, тут же шлепнулась. – Я жива! – минуту спустя послышался приглушенный снегом вопль. – Главное, правильно сгруппироваться… О! Кумба!
- Кумба?... - проводник вздрогнул. – Нет, Энни, не подходи туда! Эн!
Он просто спрыгнул с обрыва и оказался рядом, но чуть-чуть опоздал – девочка уже успела отгрести снег с лица своего неудачливого напарника…
В следующий же миг Энни Моро с громким визгом бросилась прочь от места упокоения несчастного шерпы, а когда Джордж поймал ее за локоть и развернул к себе, обхватила проводника ручонками и спрятала лицо на груди мертвого альпиниста, не переставая при этом отчаянно верещать.
- И-и-и-и-и-и!
- Энни, мне очень жаль… - слегка опешивший от такого расклада, Джордж осторожно опустил руку на цветастый помпончик венчавший шапочку маленькой француженки. – Но мы в горах. И здесь такое случается.
- Нет! Не правильно! Нечестно! Нельзя, чтобы так было! – Энни завертела головой, размазывая слезы по лицу и по одежде Джорджа. – Я… я… я виновата!
- Ни в чем ты не виновата. Это все глупая американская веревка…
- Не говори со мной так! – девочка дернулась и даже попыталась ударить, но и отстраняться при этом не собиралась. – Я не маленькая, слышишь? У… у него были дети! А я… лучше бы я вместо него…
- Что за глупости ты говоришь, Энни? – Джордж поежился от этих слов. Он ненавидел подобные мысли хотя бы потому, что когда-то они и его слишком часто посещали. – Поверь, с Горой не поторгуешься, Она не станет взвешивать «за» и «против». Она просто возьмет свое. И если ты теперь собираешься винить себя в том, что выжила… Тогда зачем ты вообще сюда полезла, ребенок?!
То ли ему удалось ее убедить, то ли Энни сама начала понемногу успокаиваться, но судорожные всхлипы девочки постепенно стихли, а потом она вдруг произнесла:
- Потому что он существует.
Джордж замер, а потом даже слегка отодвинулся.
- Что?..
- Я иду, потому что он есть, – повторила девочка, серьезно глядя на Проводника черными, как смородинки глазами.
- Откуда ты это взяла? – севшим голосом прошептал Джордж, готовый в этот момент сквозь землю провалиться, лишь бы не слышать, как наивное дитё доверчиво лепечет слова, некогда брошенные в толпу гордецом и эгоистом, променявшим счастье своей семьи на одну, пусть и самую великую вершину…
- Все альпинисты так говорят, – Энни пожала плечами. – Дядя Антуан так говорит, и… мама с папой так говорили.
- Говори-ли? – проводник потупился, окончательно сбитый с толку и изничтоженный.
- Да. …На Канченджанге, пять лет назад, – тихо подтвердила его догадку Энни, быстро поджимая снова задрожавшие губы.
- Прости.
- Я уже не плачу по ним, - Энни бойко тряхнула косичками и проглотила подступивший к горлу комок. – Я хочу, чтобы они мной гордились! Я…
Энни, наверно, хотела сказать еще что-то, но внезапно задохнулась, округлив ротик и глазенки, схватилась за сердце.
- Ой… больно!
- Что такое, Энни? – проводник подхватил покачнувшуюся девочку на руки, аккуратно опускаясь вместе с ней на снег.
- Х-холодно! Дышать не могу! Помоги!
- Держись, девочка, дыши, - шептал Джордж, в котором вместе с беспокойством проснулся и лучик надежды. – Если больно, значит, ты жива…
Если это то, что он думает, и Рыжику удалось привести помощь, то сейчас, по идее, Энни Моро должна была исчезнуть и очнуться уже там – под навесом скалы, в своем теле, в руках спасателей… Но девочка оставалась здесь и стекленеющими от ужаса глазами уставилась в небо:
- Что это? Что это такое?!
Джордж поднял голову и увидел именно то, чего больше всего опасался.
В небе над Горой вдруг появилась дыра, к краям которой стягивались тяжелые облака, образуя огромную, страшную, свинцово-серую воронку. И воронка эта ширилась и, ускоряя вращение, опускалась вниз.
«Черт… только не сейчас… только не в двух шагах от спасения…»
Проводник знал, что на тонкой грани между жизнью и смертью его держит только воля Горы, и он, воспротивившись Ей в открытую, вряд ли сможет удержать здесь девочку даже те минуты, которые понадобятся спасателям, чтобы вернуть ее в зримый мир. Джордж опустил голову, но когда открыл глаза, взгляд его был полон решимости.
- Не смотри туда, Энни, - он даже заставил себя улыбнуться. – Зажмурься покрепче, держись за меня и ни за что не открывай глаза, слышишь?
- Хорошо! – едва успела пискнуть Энни, как воронка накрыла вершину горы, свет померк и ветер засвистел пронзительно и люто, изгоняя из мира все прочие звуки.
- ТЫ НАРУШИЛ МОЙ ЗАКОН. – глухо громыхнула Гора.
«Тоже мне, новость…» - проводник только ниже склонился над отчаянно хватающейся за него Энни.
- НЕ СПОРЬ С ГОРОЙ О ЕЕ ДОБЫЧЕ.
Все ниже опускалась воронка на вершину, все ближе и чернее становилась облачная круговерть. Теперь можно было разглядеть, что каждый из бешено вращающихся в ней клочков тумана был на самом деле черным, вытянутым, безглазым лицом. Протяжный и бесконечный крик, исторгаемый их гротескно вытянутыми ртами, походил на тоскливый вой Неприкаянных, но звучал стократ громче и резал острее, чем нож рассекает плоть.
- ОТПУСТИ. ИЛИ Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ.
Она и так повторяла слишком долго.
Склонившись к самому уху девочки, Джордж шепнул:
- Не открывай глаза, Энни. Не открывай глаза, пока не услышишь своего имени.
В следующий миг девочка почувствовала, как тело ее защитника вдруг становится фарфорово-твердым на ощупь, а потом раскалывается на осколки, ускользая меж пальцев струйками ледяной пыли. Энни закричала, вытянув руку в пустоту, но звук ее голоса захлебнулся в вое неземного ветра.
"Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой".
Мельница «Господин Горных Дорог»
Хрипло дыша и упрямо переставляя ноги, Антуан Леруа тащился в гору. Когда он одолел добрую сотню метров по наклонной и Пятый Лагерь скрылся из виду, француз остановился и закашлялся. Во рту появился неприятный солоноватый привкус крови. Даже в кислородную маску дышалось с трудом. Высота давила легкие мужчины ледяными пальцами. Монблан – гордость французских Альп – был по пояс гималайскому исполину, на боку которого Антуан сейчас стоял.
Француз с бессильной ненавистью оглядел уходящий вверх заснеженный склон. В глазах закипали слезы, а в голове звенел его же собственный голос.
«Благодаря стараниям многочисленных туристических компаний, подъем на Эверест сейчас больше напоминает увеселительную прогулку, чем восхождение. Коммерческий подход сводит риск к нолю!»
Вот тебе и коммерческий подход. Стихия неподкупна. Ей не предъявишь претензии за нарушение договора и не потребуешь обратный билет.
«Ты победила, проклятая Гора! Верни мою девочку, или меня забери вместе с ней!»
Слезы льдинками стыли в глазах и мешали видеть. Антуану показалось, что впереди, в снежной пыли начинающейся метели маячит неясный человеческий силуэт. Леруа перчаткой обмахнул глаза и пригляделся. Кто здесь может быть в такое время, несмотря на штормовое предупреждение? Может, спасатели еще работают на склонах? Может, у него есть какие-нибудь новости?..
Незнакомец уходил, медленно поднимаясь в гору.
- Хэй! – сиплый голос француза нельзя было уловить и за десять шагов, но фигурка остановилась и выжидающе замерла, а, когда Антуан поднял руку в приветственном жесте, с копирующей точностью повторила его движение.
Что это? Броккенский призрак? Но их без солнца не бывает, да и выглядят они иначе.
«Иди за ним», - шепнула Антуану интуиция и шептала она почему-то женским голосом. – «Иди за ним, он поможет».
«У меня бред», - решил француз, но в момент крайнего отчаяния подсказки сердца заглушают позывы здравого смысла и Антуан, заметив, что фигурка вновь начала удаляться, вдруг решился и побрел за ней.
Французу казалось они шли целую вечность, ни к Шестому Лагерю, как сначала предположил Леруа, а наискосок по склону, от Пятого Лагеря в сторону Большого Кулурара. В это время, в этих условиях, ни один нормальный человек не избрал бы этот путь! Страх мурашками прошелся по коже Антуана.
«Кто это? За кем я иду? Это не человек!! Назад… надо назад!»
Но в этот самый момент расплывчатый силуэт остановился под высоким карнизом и – француз не мог этого видеть, но почувствовал всеми фибрами своего тела! – повернулся и безмолвно уставился на своего упорного преследователя.
«Святая Мария, Матерь Божья!…», - горячо зашептал француз, увидев, как силуэт его призрачного проводника на глазах тускнеет, расплывается и исчезает. То ли от страха, то ли от высотной болезни подкосились колени.
«Это не просто так», - снова шептали мысли. – «Это знамение».
Была не была! Француз дал себе пять минут, чтобы отдышаться и справится со страхом, а потом почти ползком рванул к тому месту, где исчезла фигура. Незнакомца там не было. Зато из-под снега торчала такая знакомая красная маленькая перчатка…
Он почти не удивился тому, что нашел ее.
- Галчонок! Энни! ЭННИ!
Мужчина подключил свой кислородный баллон к маске девочки, сгреб ребенка в охапку и, сам полуживой от усталости и высоты, потащил ее сквозь начинающуюся пургу к Шестому Лагерю. Позже спасатели назовут чудом то, что они добрались до палаток живыми, но ведь человек, обретая потерянную надежду, становится стократ сильнее.
Энни Моро при звуке своего имени открыла глаза и увидела над собой самый обычный звездный свод.
"Заклятый и древний враг снова клянется,
Меня растереть, растереть в порошок,
Но ангел не дремлет, и все обойдется,
И кончится все хорошо".
Леонид Дербенев.
Неделю спустя в Лхасе, возле здания больницы, Антуан Леруа беседуя с приятелем-альпинистом, сообщал ему хорошую новость.
- Да, сегодня уже полностью пришла в себя. Да! Цела, здорова. Моя Энни крепкий орешек. Вся в сестру… в свою мать.
Приятель, поздравляя, пожимал руку довольному дядюшке и качал головой.
- Мде-е. Вот это история. То, как ты ее нашел, мон ами, иначе, как счастливой случайностью не назовешь.
- Случайностью, говоришь? – Антуан Леруа перестал улыбаться и полез в карман за пачкой сигарет.
- Да брось! – поморщился уже слышавший его историю приятель. – Не уверовал же ты действительно во всю эту мистику, дружище? Просто экспедиционный врач вколол тебе тогда изрядную дозу дексаметазона. Плюс высота и болезнь… Вот и померещилось… всякое.
Антуан молча закурил. Затянулся, выпустил изо рта долгую струйку дыма, и только после поглядел в обеспокоенные глаза друга.
- Хочешь знать, Арно, что Энни первым делом сказала, когда открыла глаза?
Друг изобразил на лице знак вопроса.
- Она спросила: «где Джордж?»
- И… кто это?
- Она рассказала, что встретила на горе людей. Что они были актерами и играли альпинистов прошлого века.
- В то время на горе не было никакой съемочной группы…
- Я знаю. Энни сказала, что сфотографировала их, но кадров в фотоаппарате не было. Их звали Джордж и Сэнди, Арно. Понимаешь? Джордж и Сэнди.
- Перестань! – приятель расплылся в улыбке, но незаметно поежился. – Не думаешь же ты… Не-е-ет. Антуан. Девочка бредила. А имена… она могла слышать. Видеть на том камне, например. Все можно объяснить…
- Угу, - Антуан Леруа докурил сигарету и метко отправил окурок в урну. – И то, что тело Кумбы Норбу нашли именно в том месте, где рассказала Энни?
Арно предпочел молча развести руками.
- А знаешь, - продолжил Антуан. - у многих народов существуют легенды о неком добром духе, охраняющем путников в горах.
- Черный альпинист? – недоверчиво усмехнулся друг.
- Я слышал, как тибетцы называют его Господином Горных Дорог…
Тем временем в своей палате Энни Моро, неловко держа планшет перебинтованными руками, тяжело дыша и покусывая губы от волнительной догадки, вбивала в строку поиска два человеческих имени и одно название горы. Уже пару минут спустя, девочка перелистывала тексты многочисленных старых статей, и, рассматривая пожелтевшие фотографии из прошлого века, смигивала набегающие на глаза слезы.
"Вечный покой сердце вряд ли обрадует.
Вечный покой - для седых пирамид,
А для звезды, что сорвалась и падает,
Есть только миг - ослепительный миг".
Леонид Дербенев
- Ты предвидела все с самого начала? – тихо произнес он. – И чего же этим добивалась? Меня хотела испытать или Антуана Леруа проучить? В любом случае, для него это был очень жестокий урок.
Стоявшая позади Джорджа женщина казалась еще бесплотнее бестелесных Проводников. Ее сотканная из мерцания снежинок фигура была безупречна, черты лица идеальны. Белоснежные волосы шлейфом струились по ветру. В аквамариновой синеве глаз угадывалась мудрость веков, а на губах застыла улыбка девочки-шалуньи.
Однажды Джордж сказал Снежной Королеве она красивее всех женщин на свете, кроме одной. И, когда красавица спросила, чего же ей не хватает до первого места, ответил: просто ты – не она. Женщины не прощают такого. Она отомстила и мстила до сих пор, так вдохновенно и изысканно, как умеет мстить только горячо любящее ледяное сердце.
- Горы жестоки, - усмехнулась Она.
- А, Гьюто все-таки наябедничал? – не без злорадства догадался Джордж. – Представляю, как он бесился, узнав, что несмотря на все его старания, в итоге вышло по-моему.
- Вовсе нет, - с фальшивым возмущением заступилась Она за своего верного слугу, но под конец не сдержала сарказма. – Монах само бесстрастие.
- Да-а? Как бы он не лопнул когда-нибудь от своего бесстрастия.
Королева приблизилась, коснувшись затылка Проводника прохладным дыханием. Кажется, это был ироничный вздох.
- Запомни: я ценю преданность и верность. Ведь покорных слуг надо поощрять. А на дерзких гордецов порой не напасешься терпения. Хотя, не скрою, они обаятельны.
Джордж не ответил ни словом, ни жестом, ни эмоцией. Он словно застыл от ее дыхания, а Она тем временем продолжила:
- Знаешь, самопожертвование – удивительно сильная штука. Она закрывает многие счета и очень хорошо подчищает прошлые грехи. Мне интересно, почему ты не ушел? У тебя ведь был шанс. Ты спас девочку. Оставалось просто шагнуть за грань, избавиться от меня, раз и навсегда. Уйти туда… - движением головы Она указала вверх, в мерцающую искрами звезд синеву. – К ней, к своей Рут… Или ты до сих пор боишься? Боишься взглянуть ей в глаза и увидеть там осуждение?
- Честно? Не знаю. – Джордж пожал плечами и продолжая невидяще глядеть перед собой. - Может, боюсь. Может, чувствую, что кому-то здесь еще нужен. Или просто потому, что не знаю наверняка, есть ли в раю горы.
Королева рассмеялась звонко и искренне, снежный шлейф над вершиной расправил серебристый хвост.
- Поэтому-то я и не разнесла тебя в прах за непослушание, хотя и хотела! Ты уникум, балбес и неисправимый мечтатель, продукт эпохи романтизма! А ведь именно в тот век я познакомилась с Человеком по-настоящему… Такие глупые, смешные, странные люди. Такие мелкие, но мнящие себя превыше богов. Хрупкие жизни, твердые характеры… Ты их зажег, ты привел их сюда. Спасибо.
Пока Она так говорила, медленно приближая лицо к его лицу, Джордж даже глаза прикрыл в ожидании какой-нибудь выходки, но Королева только игриво дунула ему в ухо и обезоруживающе заулыбалась.
- А вот и твой хвостик, которому ты явно будешь нужен всегда. - синеглазая подмигнула проводнику и поглядела куда-то вниз.
Когда Сэнди появился на вершине, Джордж был уже один. Только в воздухе незримо витали искорки Ее отзвучавшего смеха.
- Уффф, - Рыжик со вздохом облегчения уселся прямо в снег. - Я думал, случилось что-то непоправимое и мы вас больше не увидим!
- Куда я отсюда денусь, – произнес Джордж с такой отсутствующей интонацией, что Сэнди подозрительно прищурился и насторожился. – Как там наша юная покорительница?
- Вы не поверите. Жива и цела, вся до последнего пальчика. Ну, может, нос себе немного обморозила, но ничего – облезет и до свадьбы заживет. Кошмар, а не ребенок, зато живучая, как кошка. Выходит, не зря вы ради нее рисковали улететь отсюда к чертовой бабушке.
Рыжик подошел и вытянул руку для победного рукопожатия, но задумавшийся Джордж не повернулся к нему и не заметил.
- …Кто знает, может, это было бы даже справедливо.
С выражением - «ой, ну начинается!» - Сэнди вздохнул и опустил руку. Своему сверстнику за такой умирающий тон Рыжик тотчас бы влепил подзатыльник.
- Я заявлял, что дух романтики и приключений не должен покидать сердца людей, что ради этого стоит умереть. – Джордж невесело усмехнулся. – Странно ощущение теперь… когда люди, вооружившись моими словами, идут на смерть.
- Знаете, - серьезно изрек Сэнди и на минуту умолк, стоя плечом к плечу с напарником над расстилающимся под ними высокогорным пейзажем. – что я по этому поводу думаю?
- Мм? – не глядя на него, Джордж лишь вопросительно поднял бровь.
- Что вам с такими мыслями еще чуток – и можно в Смотрящие записываться.
Джордж удивленно покосился на Рыжика. Издевается? Физиономия Сэнди сияла святой невинностью, но своего он добился, черная меланхолия исчезла из глаз напарника, сменившись искренним возмущением.
- Шутишь? – Джордж гордо вздернул нос. - Да я лучше второй раз сдохну.
"Кто здесь не бывал, кто не рисковал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как ни тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес".
Владимир Высоцкий.
Через полтора месяца выписавшаяся из больницы Энни Моро снова была в базовом лагере на Эвересте. Не для восхождения нет. И сезон прошел, и здоровье сейчас было не то, но, как она заявила дядюшке, «перед отлетом во Францию, хотелось бы попрощаться с Гималаями по-хорошему».
- Я ненадолго, - стоя на краю лагеря, убеждала она Антуана, который в последнее время от племянницы ни на шаг не отходил. – Не думаешь же ты, что я вот так вот сбегу от тебя? Куда? Покорять вершину? Ну, будь серьезней, дядя! Твой Галчонок ведь взрослый, опытный альпинист! Я даже высоту набирать не буду, только отойду от людей подальше… послушать горную тишину. Нет, спасибо. Понимаешь, мне надо одной. Мне надо обязательно быть одной.
Отойдя подальше от людского шума, Энни некоторое время глядела по сторонам. Поблизости никого не было, только трепыхались на ветру тряпочные флажки на ближайшей каменной пирамидке, дымился можжевельник и хрустел под ногами разбросанный шерпами рис.
- Теперь, когда я все знаю, вы, наверно, не покажетесь мне, – задрав голову к сияющей снегами вершине Чомо-Канкар, слегка обиженно начала Энни. - Но я… я знаю, что вы есть. Я просто хотела сказать вам спасибо.
Джордж хотел было удержать Сэнди, но тот с проказливой улыбкой увернулся, и ответил:
- Да, пожалуйста! Если ты теперь нас не боишься, то можем показаться, по старой дружбе.
Джорджу тоже волей-неволей пришлось проявиться, и Энни тут же доказала, что не боится, бросившись обниматься.
Как уже говорилось, воображение – сильная вещь, и если человеку очень захочется прикоснуться к тому, чего фактически нет – это становится возможным, бестелесное обретает жизнь. Для Энни оба этих человека были живыми и настоящими.
- Как же я рада вас видеть!
- Уже Вас? – съехидничал Сэнди. – А раньше обращалась на «ты».
- Какая разница, - Джордж взъерошил цветной помпончик на шапочке Моро. – Мы тоже рады видеть тебя, Энни.
- Я имела в виду вас двоих, - ухмыляясь, парировала Энни. – Да-да, тебе я тоже рада, Рыжик, мистер «Fix it»!
- Что за воспитание у современных детей, ума не приложу, - возмущенно фыркнул Сэнди. – В следующий раз даже не надейся, что я буду оббегать все лагеря и общаться с гнусными экстрасенсами, чтобы спасти тебя.
- Все равно будешь, – уверенно заключила Энни и, к великому смущению Рыжика, повисла уже на нем.
- Эй-эй! Вот только давайте без телячьих нежностей, мадмуазель Галчонок! – сконфуженно заворчал блондинчик, но заалевшие уши выдали его с головой. – И вообще мистер Джордж говорил, что лучше бы тебе с нами тесно не контактировать.
- Это правда? – Энни подняла на Джорджа черные смородинки-глаза и тот утвердительно кивнул. – Почему?
- Хотя бы потому, что ты достаточно смелая, чтобы думать о жизни, а не о том, что находится по другую ее сторону. – ответил Проводник и, увидев, что девочка грустно опускает головушку, аккуратно придержал ее за подбородок. – Эй. Я знаю, что ты хотела спросить. Я знаком с проводниками здешних вершин. Симона и Филипп Моро не оставались на Канченджанге. Их там нет. Не все остаются. Есть те, что идут выше.
- Куда? – тихо спросила Эн.
- Не знаю, - честно признался Джордж. – Как видишь, я еще не взял этой высоты. Но если я там буду, то обязательно передам привет твоим родителям. Скажу, что их Энни большая умница. Что она боец, не опускает рук и, конечно, многого в этой жизни добьется. А когда-нибудь, лет так через сто, а то и больше, ты и сама сможешь рассказать им о своих успехах. На самом деле не умирает никто. Но и спешить сменить этот мир на следующий тоже не стоит.
- Я знаю, - Энни глубоко вздохнула и тепло улыбнулась. – Я сильная.
- Тогда тебе пора, Галчонок.
- И присматривай там за своим дядюшкой, - напомнил о себе Рыжик. – Он человек хороший. Только болтает иногда что попало.
- Я присмотрю, - серьезно пообещала девочка, еще раз пожала руки обоим Проводникам и развернулась, весело махнув смешными черными косичками, бодро зашагала к лагерю.
Но, на полпути, уже собравшиеся уходить Джордж и Сэнди вдруг услышали, как Галчонок снова им что-то весело кричит:
- Сто-ойте! Эй, ребята! Я забыла спросить! – любой журналист, будь у него шанс поговорить с этими людьми, задал бы им этот вопрос в первую очередь. – Вы… вы ведь были ТАМ?! Вы были наверху?
- А вот об этом, - Джордж обернулся через плечо, подмигнул девочке и, несмотря на возмущенный вопль Сэнди: «но, сэр!», произнес: – тебе предстоит догадаться самой.
- Я в вас верю, – шепнула Энни и еще долго смотрела в след двум бредущим по склону серым фигуркам, покуда их очертания не скрало белое крыло поземки.
"Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог"?..
Группа «Мельница»
