"Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
на грани ясного утра"?
Мельница «Господин горных дорог»
Сегодня Базовый лагерь на Эвересте бурлил жизнью сверх обычного. По шоссе Дружбы подкатил синий фургончик, доставивший к месту события вездесущих журналистов. Люди сновали меж грибной россыпи разноцветных машин и палаток. Кто-то заваривал чай, кто-то собирался на выход, ругая вчерашний буран, что намел снега на уже протоптанном маршруте, кто-то отдыхал после трудного пути, и почти все строили гипотезы о том, где же сейчас находятся потерявшиеся в буране люди и живы ли они.
Стараясь справится с бьющимися на ветру волосами, и одновременно глядеть в камеру, молодая журналистка вела репортаж:
- Как сообщалось ранее, попытка 13и летней француженки Эн Мари Моро стать самой молодой альпинисткой Европы, покорившей «вершину мира», окончилась катастрофической неудачей. Группа восходителей, в составе которой была и юная Моро, попала в снежный буран на переходе между Шестым высотным лагерем и Первой Ступенью. К счастью, большинству участников восхождения удалось вернуться, однако сама Эн Мари и шедший с ней в связке опытный восходитель Кумба Норбу из народности шерпа, до сих пор числятся пропавшими без вести.
Эн находилась в экспедиции под присмотром своего дяди – Антуана Леруа - по нашим сведениям, являющегося так же опекуном юной восходительницы. Однако, незадолго перед выходом, мсье Леруа, по настоянию экспедиционного врача, не допустили к штурму. Из-за быстро развивающихся симптомов горной болезни, Леруа вынужден был спустится из Шестого лагеря в Пятый, но перед этим успел дать роковое разрешение на восхождение для своей племянницы.
Увлеченная своим делом журналистка и не подозревала, что слушателей у нее на самом деле немного больше, чем она думает. Те проводники, чьи имена не числились в кадровых списках ни одной компании, тоже искали маленькую Эн по всей горе и частенько наведывались в лагеря за новостями. Новости были не очень утешительными.
- 13 лет... это совсем ребенок! - с досадой вздохнула Фрэнсис. – Лучше бы ее искали всеми силами, чем возить сюда этих охотников до сенсаций!
Сергей утешающее приобнял супругу. Журналистка, меж тем, как ни в чем ни бывало, продолжила:
- В борьбе за жизнь маленькой девочки спасатели готовы использовать все имеющиеся у них средства, даже если речь идет о несколько нестандартных способах. На момент трагедии случайно оказавшийся в гостинице монастыря Ронгбук известный экстрасенс Уильям Клементсон, прибыл в базовый лагерь, чтобы со своей стороны оказать содействие в поисках. Предоставим ему слово.
Не самой приятной наружности человек с зализанными к затылку сальными патлами и козлиной бородкой принял микрофон.
- Я ме-едиум, - важно поправил он. – Мой посредник из мира духов – погибший здесь в прошлом веке молодой альпинист… - тут Клементсон назвал имя и фамилию, известную каждому на этой горе. – Его дух до сих пор обитает здесь и регулярно шлет мне сообщения, в правдивости которых мир мог убедиться хотя бы на прошлогоднем примере. Тогда я предсказал, что между месяцем овна и тельца на южном маршруте погибнет несколько альпинистов… к сожалению, так оно и вышло.
- Никаких сообщений я ему не передавал! – искренне возмутился стоявший рядом с Фрэнсис симпатичный белокурый паренек. – Я вообще его в первый раз вижу!
- Можешь не оправдываться, Сэнди, - махнула рукой альпинистка. – Знаем мы этих экстрасенсов.
- Технически, это даже не предсказания, - продолжал ворчать оскорбленный блондинчик. – Он просто подтасовывает факты. Здесь каждый год кто-нибудь погибает, южный маршрут более многолюден, апрель-май – самый популярные месяцы для восхождений, а «несколько» - очень удобное число, когда не можешь назвать точную цифру. И вообще – это не по-джентльменски, использовать чье-то имя в целях саморекламы! …А можно, сэр, я его стукну?
- Не надо, - Джордж, к которому была обращена эта просьба, с трудом сдержал улыбку. – Сейчас ты пошлешь его в нокаут, а потом он скажет, что это был медитативный транс и наврет еще с три короба.
- Почему же вы, - задала вопрос журналистка. – Не попросите своего посредника помочь в поисках Эн Мари?
- Мой дар, - недовольно скривился медиум. – Не проявляется на заказ. Возможно, Сэнди не слышит меня, а возможно, ему мешают ответить скопившиеся здесь отрицательные флюиды…
- Еще как слышит! - насупился обсуждаемый. – Может это тебе «отрицательные флюиды» мешают, а мне вот тут один хмырь болотный…
До слуха проводников донесся низкий и то и дело «чихающий» гул барахлящего мотора. Из-за облака показался маленький, чудом не разваливающийся старинный самолетик, и лихо спикировал на плоскость базового лагеря. Он летел, подпрыгивая, лавируя и чудом избегая столкновения с палатками, пока, наконец, не остановился возле двух завтракающих на расстеленной газете альпинистов, последним взмахом винта разбив в руках одного их них кружку.
- Черт… что это было? – заморгал глазами облитый чаем парень.
- От перепада температуры, - деловито пояснил его сотрапезник. – Кружка за ночь замерзла, а ты туда кипятка плеснул…
- Ооо, кого к нам ветром занесло! – прибежавший на гул мотора улыбчивый индус Цеванг приветствовал вылезающего из кабины пилота. – Морис! Интересно, ты и при жизни так садился – людям на головы?
- Нет, конечно! – возмущенно фыркнул пилот, задирая на лоб очки-консервы. – При жизни они разбегались… Глядите, кого я вам привез!
Так как неказистый самолетик был одноместным, пассажир – высокий, русоволосый мужчина – пристроился прямо на хвосте, позади пилота.
- Хау-ю-ду-ду, ребята! – его английский всегда был источником его проблем, но открытая улыбка прибывшего сразу вызывала симпатию.
- Самолетсын-ба, Толя! – радостно раскинув руки, заорал Цеванг. Что-то подобное он слыхал от казахстанских альпинистов и решил поприветствовать коллегу на языке его родной страны. – Эй, сколько лет, сколько зим прошло с тех пор как мы с тобой в один неудачный день полезли на эту горушку? Как дела, товарищ? Не слышал, не собирается ли врунишка Джонни снова на Эверест? Мы бы устроили ему такую встречу, что вранья хватило бы на еще два бестселлера и один диагноз шизофрении!
- Да нет, ребят, не нужно этого… - добродушно усмехнулся Анатолий, пожал руки и мужчинам, и Фрэнсис на равных. – Мы на Аннапурне слышали про Моро. Жаль девочку…
Анатолия, не так давно ставшего лидером проводников Аннапурны, проводники Эвереста знали и глубоко уважали. Многие из них лично были свидетелями той страшной ночи 96-го года, когда русский альпинист на склоне Джомолунгмы с риском для жизни спас троих потерявших дорогу человек.
- Как идут поиски?
- Пока никак, – признался Джордж.
- Да совсем никак! – раздраженно влез Морис. – Я, наверно, уже все здесь облетал вдоль и поперек! Известно же: если Гора не захочет отдать человека, проводники бессильны! Те двое наших, которые шли с группой Моро, говорили, что словно ослепли и ничего для спасения подопечных в буране сделать не могли. Значит, на то была Ее воля. Если Она пожелает, мы девочку даже в двух шагах от себя не разглядим! Придется оставить это дело…
Толя смотрел только на Джорджа.
- И ты оставишь?
Тот некоторое время стоял неподвижно, глядя в снег, потом едва заметно качнул головой:
- Нет.
Англичанин шагнул к русскому, подхватив его под локоть, повлек в сторону от других проводников, но не отличавшийся деликатностью Морис потопал следом.
- И что собираешься делать?
- Я пойду к Смотрящим. Они ближе к Ней, они лучше чувствуют дух Горы. Думаю, они могут что-нибудь знать.
- Думаешь… Смотрящие захотят помочь? – Анатолий с сомнением почесал переносицу.
- Попытка – не пытка, – без особой уверенности пожал плечами Джордж.
Сам он меньше всего хотел туда идти. Отношения Проводников со Смотрящими всегда были несколько натянуты. К тому же семеро Смотрящих Старейшин при жизни были носильщиками в отряде Джорджа и тот до сих пор винил себя в их гибели под лавиной.
- Не пытка – это если речь идет не о Смотрящих! – взорвался негодованием Морис. – Да Монах тебя с потрохами сожрет, либо ты дров наломаешь, так, что потом разгребать придется всем нам!
- А кто такие Смотрящие? - раздался за спинами говоривших немного хрипловатый голос.
Недавно освободившийся от проклятия Неприкаянных, новый проводник Дэвид только начинал постигать азы загробной жизни на Горе. Сейчас он спустился со склона и, увидев Джорджа, подошел доложить о результатах поиска. Поздно спохватившись, что влез в серьезный разговор, Дэвид смутился, но Джордж ничего против его общества не имел.
- Они такие же, как мы, Дэвид, – поприветствовав новичка, пояснил лидер. – Но… как бы сказать?... Придерживаются другой политики. В основном это шерпы, которые погибли здесь и считают, будто наказаны за то, что продались чужестранцам и покусились на неприступность Божественной Вершины. Смотрящие предпочитают спасать людей, отпугивая их от Горы. Разумеется, они не нападают на восхожденцев, как Неприкаянные. Но и не помогают людям, считая, что смерть одних послужит уроком другим.
- А их Лидер – Монах, вообще непонятный тип! – вмешался Морис. - По крайней мере, он был здесь задолго до меня, и даже до него с Рыжиком, - пилот кивнул в сторону Джорджа. – Не знаю, был ли Монах когда-нибудь человеком, но порядочно мразью он был всегда!
- Морис… – Джордж поморщился, но без особого осуждения.
Кое в чем он был согласен с пилотом. Монаха все проводники считали малоприятной и скользкой личностью. Раболепно преклонявшийся перед Чомо-Канкар, он по-инквизиторски чтил Ее законы и правила, нередко вставая Проводникам поперек дороги. А к Джорджу вождь Смотрящих и вовсе относился с плохо скрываемой неприязнью. Так старый подлиза-советник мог бы относиться к дерзкому фавориту королевы.
- Что «Морис»? – ворчливый летчик не думал униматься. – Ты рискуешь в пустую, говорю тебе! Монах только позлорадствует нашей беспомощности. И сразу наябедничает Ей. Проводники, мол, продолжают поиски вопреки Вашей божественной воле! И вот тогда нам всем не поздоровится!
- Я никого из вас не заставлял искать девочку, – одна из причин, по которой Джордж мог потерять спокойствие, заключалась в его гипертрофированном чувстве ответственности за своих людей. Голос его прозвучал, пожалуй, чуть резче и холоднее, чем ему хотелось. – Если ты боишься, Морис, просто стой в стороне.
- Зачем я, по-твоему, вообще залез сюда, если бы боялся нарушать правила? – Морис, напротив, заговорил спокойнее и хладнокровнее. – Я буду искать, по твоему слову или без. А вот другие равняются на тебя. Именно поэтому, ты не имеешь права рисковать ими. Тем более бессмысленно. Послушай меня! Все, что мы сейчас можем сделать – положится на милость Высших сил, которые сильнее Ее и по милости своей не дадут погибнуть этому ребенку...
Джордж прикрыл глаза, уже сожалея о своей недавней вспышке, но поделать с собой ничего не мог. Он и раньше терпеливостью не отличался, а уж предложение сидеть, сложа руки, когда дорога каждая минута, и подавно возмутило деятельную натуру англичанина.
- Откуда ты знаешь, Морис, - как-то очень подчеркнуто тихо произнес Джордж. – А вдруг то время, что мы потратим, моля бога о помощи, он дает нам, чтобы мы могли действовать?
Пилот хотел было что-то возразить, но Джордж неожиданно положил руку ему на плечо и развернул лицом к стоящему меж палаток самолетику, на борту которого, выведенное кривыми буквами, красовалось гордое название - «Ever-wrest».
Морис глубоко и обреченно вздохнул:
- Ты знаешь, что ты чертов упрямый осел?
- Знаю, – несколько самодовольно улыбнулся Джордж и мигом вернулся к серьезности. – Только Сэнди ни слова не говорите! Ему в этой интрижке лучше вообще не участвовать. Я и так жалею, что в тот раз взял его с собой.
Не тратя больше времени на разговоры, Джордж ушел.
А Рыжик, обычно хвостиком ходивший за напарником, на сей раз отвлекся на возмутительные речи Клементсона. Обнаружив исчезновение своего старшего товарища, он бросился его разыскивать. К несчастью, подходя к беседующим, Сэнди на время скрылся за ближайшей палаткой и, услышав последние слова Джорджа, печально поник головушкой.
"Ты лежишь на горе, на высокой горе, и видишь сон,
А по небу плывут иллюстрации сна - облака.
То, что снится тебе, происходит со мной на земле,
Я сижу у реки, наблюдая полет мотылька".
Зоя Ященко и группа «Белая Гвардия»
Джордж отлично помнил и свою жизнь, и смерть, и все, что было после. Хотя легче было бы забыть. В наказание за дерзость Гора распяла его лицом вниз на одном из своих склонов, да так и оставила.
Тридцать долгих лет мертвый альпинист смотрел в каменную глубь скалы. Он слушал, как поет ветер, представлял идущие над собой облака, фантомно ощущал холод и боль в давно уже не живом теле, но не имел возможности покинуть его.
Часто Гора разговаривала с ним. Сначала пленник гордо отмалчивался, но постепенно стал находить в этих беседах удовольствие и временное избавление от одиночества. Правда, большую часть времени он все равно проводил наедине с собой.
Чтобы не сойти с ума и не превратиться в Неприкаянного, Джордж мысленно продолжал писать письма друзьям и родным, сочинял стихи и даже отрывки лекций студентам Кэмбриджа, которые они уже никогда не услышат.
Однажды невнимательные альпинисты умудрились поставить палатку поверх его заметенных снегом останков. По классическому сценарию, мертвец должен был возмутиться и насмерть перепугать непочтительный народ. Но Джордж был только рад снова услышать живые человеческие голоса. А люди в тоненькой, трепещущей на ветру палатке, словно ощущали это расположение и, сами не понимая отчего, чувствовали снизошедший на них покой и умиротворенность.
Но вот настал тот момент, когда пленник Горы смог подняться. На дворе стоял 1953 год и как раз в этот день сэр Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей спустились к людям, неся им весть о том, что Крыша Мира, наконец, покорена. Может, с победой Человека над Горою, Она – Снежная Королева – потеряла часть своего могущества, а может быть, Чомо-Канкар просто обладала некоторыми понятиями о справедливости и решила таким образом облегчить участь своим вечным узникам. Гора знала, кто был Первым на ее вершине.
Отвыкший от солнечного света, Джордж еще долго не решался открыть глаза, пока не осознал, что бояться ему больше нечего. Глаз, как таковых, у него давно не было, и физическому миру он уже не принадлежал. Боль, холод, потребность в еде, воде и кислороде осталась там, за гранью, которую альпинист давно пересек. Чем больше он это осознавал, тем больше возможностей новой, нематериальной жизни ему открывались. Не важны стали погодные и высотные условия, не страшны пропасти и падения, в прошлом осталась усталость. Но это Джордж открыл уже потом. А при пробуждении главным его желанием было найти Сэнди.
Первые месяцы своего ледяного плена альпинист пытался обмануть себя оптимистично лживыми мыслями о том, что его юный напарник сможет совершить невероятное: вернуться в одиночку и поведать ждущим в лагере, что они все-таки взяли эту дьявольскую высоту! Или даже – к черту рекорды! – просто вернуться живым. Но Гора, некоторое время помучив пленника неизвестностью, призналась, что это не так и Сэнди тоже остался здесь.
В день своего освобождения Джордж долго бродил по склонам, но так и не нашел напарника, и решил подняться на вершину. Сэнди пришел к нему сам. Озадаченный и растерянный, паренек, даже не здороваясь, присел на камень рядом и тихо, будто боясь, что кто-то услышит, спросил:
- Мы что – умерли? То есть… это и есть смерть?
Джордж уже обреченно ждал обвинений в свой адрес, но Рыжик вдруг заговорил своим обычным, бодрым и рассудительным голосом:
- Знаете, я тут провел эксперимент! Заткнул себе нос и попробовал, сколько я смогу не дышать. У меня получилось полчаса, а потом надоело. Жажды и голода я тоже не ощущаю. Отсюда, если мыслить логически, можно сделать вывод, что я мертв.
- А ты разве чувствуешь себя мертвым, Сэнди? – слабо улыбаясь, откликнулся Джордж. – Поверь, дыхание и потребление пищи – не самые главные признаки того, что ты живешь. Куда важнее не потерять способность огорчаться и радоваться. Равнодушный ко всему человек может быть мертв, еще продолжая дышать.
- Это вы сейчас с точки зрения философии, да? – с легкой снисходительностью вздохнул блондинчик. – Я понимаю, что у вас несколько…эм… гуманитарный склад мышления. Но я-то говорю с фактической стороны. Хотя…
Обстоятельно подходивший к любым экспериментам, Рыжик замолчал, прислушиваясь к себе.
День выдался относительно безветренным. Блестел снег, плыли внизу облака, в разрыве которых изредка мелькали фрагменты высокогорного пейзажа. А над всем этим великолепием куполом раскинулся синий небесный свод, и щурилось лучами тускловатое солнце.
- Хотя, я чувствовал радость. Например, когда нашел вас здесь.
- Значит, мы живы, – сонно кивнул Джордж. – И… Сэнди.
- Ммм?
- Технарь – это, все-таки, диагноз.
"Зависит всё, что в мире есть,
От поднебесной выси,
Но наша честь, но наша честь
От нас одних зависит".
Леонид Дербенев
Смотрящих Джордж нашел в тени склонов Лхоцзе. В основном это были коренные жители Непала и Тибета, но встречались и европейцы, равно как и среди Проводников частенько попадались шерпы. Большая часть Смотрящих была в сборе, а значит, они знали, что к ним придут.
Лидер Проводников шел меж ними, как сквозь строй, ощущая на себе острые, и порой не очень дружелюбные взгляды. Шел молча, лишь раз коротким кивком поприветствовав Старейшин. Обычно они отвечали, но не на этот раз, отчего чувство тревоги только усилилось.
Выражение лица Монаха было непроницаемым, как у типичного монголоида. В позе лотоса он парил над куском скалы, но Джордж сразу почувствовал фальшивость этой медитативной позы. Монах вовсе не был расслаблен. Из-под тяжелых век он зорко следил за приближающимся Проводником.
- Рад видеть тебя, скалолаз, - лидер Смотрящих говорил по-английски без малейшего акцента и улыбался при этом как-то по-акульи радушно. – Что за причина заставила такого героя, как ты, почтить своим присутствием нас, скромных работяг Горы?
Джордж проигнорировал сей велеречивый сарказм и решил говорить сразу и по сути:
- День добрый, Гьюто. Я пришел к тебе по делу. Ты знаешь, что творится на Горе и, возможно, знаешь об этом больше моего. Я был бы тебе очень признателен за любую информацию, которая поможет спасти юную Моро. Если она еще жива.
- Мы не зря зовемся Смотрящими, - изрек Монах, по-прежнему не открывая глаз. – Я знаю все и ежечасно возношу молитвы о спасении пропавшего ребенка. Разумеется, я помогу тебе. Если Гора услышит мои мольбы и даст на то свое благоволение.
Чего-то подобного Джордж как раз ожидал, но не смог удержаться, чтобы на секунду иронично не возвести глаза к небу.
- Гора не даст своего благоволения. Она ослепила моих людей, не позволив им спасти девочку в буране. Я прекрасно помню ваши принципы, Гьюто. Тот, кто идет на Гору, сам выбирает свою участь. Но речь идет не о взрослом человеке. Поэтому я прошу тебя о помощи. По-моему, снисхождение к слабому является куда большим признаком силы, чем жестокость.
- Горы жестоки, да, - с фальшивым сочувствием вздохнул Монах. – Но давай поразмыслим, сагиб Джордж, отчего так сложилось?
Горы неподвижны, монолитны. Они стоят веками и никуда не ходят. Человек сам идет к горе. Идет не на поклон, нет. Человек жаждет видеть мир под собой. Как там европейцы придумали? «Венец творения»? Да, человек любит себя короновать. Но разве так поступает справедливый монарх?
В неожиданно распахнувшихся глазах Гьюто на секунду плеснулась неприкрытая ненависть.
- Люди приходят сюда со своей гордыней. Люди оставляют здесь свои отбросы. За эти годы склоны нашей священной горы их стараниями превратились в свалку мусора. Белые люди всегда отличались привычкой плевать в чужих храмах. Мало того, что они используют народ шаркхомбо в угоду своим амбициям, и тянут за собой на погибель! Они и своих сотоварищей нередко бросают умирать в снегах. Им важнее не потерять вложенных в восхождение денег, чем спасти чью-то жизнь. Люди сейчас считают, что можно купить себе вершину, как покупают продажную девку. То, что было спортом благородных, стало средством набить свой карман. Впрочем, ты ведь и сам… - Монах вдруг замолчал, впиваясь взглядом черных глаз-буравчиков в темно-серые глаза Джорджа, но Проводник не отвел взгляда и Гьюто окончил речь, видимо, не так, как планировал. – Ведь ты и сам прекрасно об этом знаешь. А потому, увы, Проводник, я не приду к тебе на помощь. И тебе советую подумать. Я понимаю, девочку жаль. Но мы должны прежде всего заботиться об общем благе. Весть о ее смерти разнесется далеко. И, может быть, тогда многие люди трижды подумают, прежде чем идти навстречу бессмысленной гибели. Таким образом, мы сохраним гораздо больше жизней, нежели сейчас, спасая одну-единственную.
Гьюто умолк и даже слегка поклонился, давая понять, что разговор окончен. Втайне он надеялся, что Джордж разозлиться или будет спорить. Но англичанин, так и не отводя взгляда от хитрых глаз Монаха, от души, четко и во всеуслышание, вместо бесполезной полемики вдруг произнес одну единственную фразу:
- Каким ханжой надо быть, чтобы прикрываться идеями общего блага, обрекая на смерть маленькую девочку!
И без того узкие губы Гьюто сомкнулись в линию, не тоньше лезвия ножа.
- За тридцать лет ледяного плена твоя голова так и не остыла, скалолаз? – плохо скрывая звенящую в голосе угрозу, произнес он. – Гора не забирает жизни человека, не дав ему шанса отступить. Каждый в свое время получал предупреждение свыше. И те, кто внял ему, ушли отсюда живыми. Помнится, ты свое предупреждение проигнорировал? Так не допусти же такой ошибки второй раз. И, обвиняя нас в жестокости, помни, что во всех смертях на это Горе есть немалая доля твоей вины! Ты пришел сюда первым и привел за собой таких же, как ты, бессердечных гордецов, в угоду своей глупой мечте разбивающих сердца родных и близких. Если люди гибнут на этой Горе, то ты виноват в этом не меньше, чем мы.
Если на сей раз стрела Монаха достигла таки цели, то Джордж постарался не подать виду. Принятие собственной вины – это тоже большая сила и на долю секунды поникший Проводник быстро поднял голову.
- Я знаю, Гьюто. Поэтому я и остался. Остался здесь, помогать тем, кто решил повторить мой маршрут. А картина с демонами, кстати… не по-английски толстый юмор.
На сей раз Джордж отвесил некое подобие поклона и уже развернулся, чтобы уйти, когда Монах не выдержал, чтобы не метнуть ему в спину последнюю, открытую угрозу:
- Не ищи ее, Проводник! Не бунтуй против силы, перед которой ты ничто!
Но Джорджа было уже не остановить. Теперь, помимо желания помочь девочке, в дело вступила его природная противоречивость – упрямство мальчишки, о характер которого учителя старой английской школы сломали все розги, но так и не привели его к общему знаменателю.
- Я всю жизнь против чего-то бунтовал, - через плечо бросил он Монаху. – Не думаю, что после смерти стоит менять свои привычки.
"Каждый выбирает по себе
Щит и латы, посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе".
Юрий Левитанский.
Злость улеглась быстро, оставляя после себя горький привкус досады. Может Джордж и оставил за собой последнее слово, но в общем и целом безнадежно проиграл. Ему просто не хватило терпения и хитрости, чтобы уговорить Смотрящих помочь или выудить информацию о Моро иным способом. К тому же он теперь накрепко восстановил против себя Монаха, чьи угрозы никогда не отличались безосновательностью. Оставалось надеяться, что это аукнется только ему, а не всем Проводникам Горы.
Джордж еще некоторое время шагал вниз по склону, потом остановился и подождал, хотя куда больше хотелось избежать встречи с тем, кто шел следом.
- Привет, Ньима, - с деланной небрежностью поздоровался проводник. – Гьюто что-то забыл мне сказать?
- Это я забыл сказать тебе «здравствуй», сагиб Джордж, - невысокий, почти дочерна смуглый шерпа обошел неподвижно стоящего англичанина и встал с ним лицом к лицу. – Вот, пришел исправиться.
Джордж недоуменно воззрился на Ньиму, которого знал слишком хорошо, чтобы заподозрить в трусости. Если шерпа побоялся поприветствовать его при Монахе, то ведь сейчас рисковал гораздо больше. И вряд ли просто из-за угрызений совести.
- Да ладно, - Джордж улыбнулся и прищурился. – А если серьезно?
- Тут кое-кто хочет поговорить с тобой.
Другой шерпа, в современной одежде и куда более солидного возраста, появился на полшага позади Ньимы, поглядывая на проводника с некоторым опасением.
Если бы сердце Джорджа продолжало биться, оно пропустило бы удар от неожиданности и внезапного озарения.
- Вы - Кумба Норбу? – потрясенно шепнул Джордж. – Вы шли с Эн Мари и…
- И я умер, да, - подтвердил старый шерпа и, заметив, как глаза Джорджа стекленеют от тихого ужаса, поспешил добавить. – Но когда я покинул Энни, она была жива. Я не знаю, где она, сэр. Мало кто знает. Мы попали в буран под Первой ступенью. Сбились с пути и, кажется, прошли мимо Шестого лагеря. Там был крутой выкат. Мы шли с Энни в короткой связке. Но я сорвался.
- Вы перерезали веревку, - догадался Джордж. – Чтобы спасти девочку.
Кумба кивнул.
- Ее дядя – мой хороший друг, – просто пояснил он. – Антуан Леруа когда-то очень помог моей семье. А я… вот, - старый шерпа вынул из-за пояса маленькую красную альпинистскую перчатку и протянул Джорджу. – Я очень боюсь гнева Горы. Но, надеюсь, что ты сможешь помочь девочке.
Англичанин принял перчатку, не отводя глаз от изрезанного глубокими морщинками лица старого шерпы.
- Монах не одобрит, Кумба. Но ты можешь стать Проводником. Я смогу защитить тебя. Никто не тронет моих людей, пока я… пока я с ними.
Казалось, в глазах Кумбы на миг мелькнула надежда, но затем он отрицательно покачал головой.
- Ты хороший человек, сагиб Джордж. Но Монах кое в чем прав. Люди приходят в горы на свою погибель. И я не хочу им в этом помогать.
"Если шел за тобой, как в бой,
На вершине стоял хмельной,-
Значит, как на себя самого,
Положись на него".
В.Высоцкий.
Едва шерпы успели исчезнуть, как на призадумавшегося Джорджа налетел невесть откуда взявшийся Сэнди:
- Уф! Насилу вас нашел, сэр, - пропыхтел Рыжик становясь рядом, и тут же вкрадчиво намекнул: - Сколько не спрашивал, куда вы направились, все молчат, как сговорились… Эм… с вами все в порядке?
Только глубокое уважение к старшему другу удержало Сэнди от желания провести ладонью у него перед лицом.
- А? Да, в порядке… - очнулся Джордж. – Есть новости, Сэнди?
- Ни-ка-ких! – блондинчик плюхнулся на камень и хлопнул ладонями по коленям. – Боюсь, на поисковые группы теплокровных созданий надежда плоха. Если они меня 90 лет найти не могут, то девочку за отмеренное ей время и подавно не найдут, - паренек помолчал, вздохнул забормотал уже о чем-то своем. – Пока они меня отыщут, эта злосчастная камера успеет рассыпаться в прах. И тогда уже никто никогда не узнает правду… Зря я ее вам не передал.
- Мы не знали, кого найдут первым, - равнодушно заметил Джордж.
Сэнди возмутился:
- Как вы так можете? Неужели вам не хочется, чтобы все эти скептики, наконец, заткнулись, а люди узнали, кто был первым на вершине мира?
- Я знаю. И ты знаешь. Этого мне достаточно, - уверенно ответил Джордж, а потом, уже намеренно поддразнивая напарника, добавил: - А по мне, так от налета неизвестности история наша становится только таинственнее и романтичнее.
- «Таинственнее, романтичнее!» - ворчливо передразнил Рыжик. – Может литераторы и видят смысл в этих высокопарных словах, а я предпочитаю точные цифры и вписанные в историю рекорды!... А что это у вас такое?
Секунду спустя Сэнди выхватил у напарника из рук красную перчатку Энни и вскочил с места:
- Её?! Постойте! Я же видел такую!
- Ниже Шестого лагеря? – вздрогнул Джордж.
- Да!
Рыжик сорвался было с места, но напарник удержал его за локоть.
- Стой. Объясни где и я пойду туда сам.
- Почему?! – изумился Сэнди, но вдруг, сделав какие-то выводы, обиженно насупился.
- Гора не хочет, чтобы мы продолжали поиски, - попытался объяснить Джордж. – И я не знаю, что будет с теми, кто решит упорствовать.
- Но вы же решили, - Рыжик мягко, но настойчиво отстранил руку напарника и хмуро потупился. – Знаете… я ведь не… я понимаю, что вы сожалеете о том, что взяли меня с собой. Я не обижаюсь, честно. Может, если бы мистер Финч был там, или мистер Оделл пошел бы с вами… может тогда вы смогли бы… вернуться назад. И… вот только не надо таких жестов!
- Сэнди! – простонал Джордж, прикрывая лицо рукой. – Ты все слышал, да?
Паренек обиженно засопел и ковырнул снег носком ботинка.
Джордж смотрел на него с постепенно нарастающим чувством понимания.
После стольких лет, Рыжик, у тебя еще хватает глупости в чем-то себя винить? Даже после смерти, которую и смертью-то назвать нельзя? Проводники живы, потому что у них есть своя цель, своя миссия в этом мире. Есть и будет. Так какого же черта ты сам, Джордж, лишаешь их этой цели?
- Сэнди, я правда жалею, что взял тебя с собой, - тихо и искренне признался Джордж. – Не сделай я этого, ты мог бы прожить долгую и счастливую жизнь. Но я никогда, ни одной минуты не жалел о том, что ты у меня есть. И раз таково твое решение, пойдем и спасем Энни Моро. А о последствиях подумаем, когда они наступят.
"Отставить разговоры
Вперед и вверх, а там...
Ведь это наши горы,
Они помогут нам"!
В. Высоцкий.
Монах был прав и кое в чем еще. Из-за активности туристов склоны Горы постепенно превращались в настоящую высотную свалку. Использованные кислородные баллоны, остатки палаток, снаряжения, консервные банки валялись то тут, то там. Особенно у постоянных маршрутов и лагерей, но порой и на голом склоне можно было обнаружить самый разнообразный мусор. Иногда это были обрывки одежды. А иногда и останки тех, для кого альпинистская одежда стала погребальным саваном. Проверить каждое из таких пестрых пятнышек на снегу не представлялось возможным. Но сейчас двое проводников искали один конкретный предмет, и память Рыжика не подвела. Маленькая, красная точка на фоне снежного заноса под скалой нашлось довольно быстро.
- И почему я сразу не проверил, болван?! Лишних полчаса прошло… Черт! – Рыжик хотел было схватить перчатку, но испуганно отдернул руку. Перчатка была не пустая. – Господи… Неужели она упала сюда? Сверху?
Джордж поднял взгляд и, быстро оценив отрицательный наклон нависающей скалы, мотнул головой:
- Нет. Она пряталась здесь от ветра.
Эн Мари Моро была смуглой, темноволосой девочкой, которую дядя Антуан за большие, блестящие и живые глаза называл «Галчонком». Но сейчас эти глаза были закрыты, плотно сомкнутые ресницы поседели от инея, кожа приобрела синюшно-мертвецкий оттенок, а губы под уже бесполезной кислородной маской и вовсе казались сливово-черными.
Смотреть на этот маленький, замерзший комочек было страшно, и Джордж приложил пальцы к пульсу на шее девочки уже без особой надежды. Но ребенок удивил опытного альпиниста. Дети вообще удивительно цепко держаться за жизнь.
- Пульс есть, - севшим от волнения голосом произнес проводник. - Сэнди, надо срочно...
- Эй, привет! - внезапно чирикнул за спиной звонкий и незнакомый голосок. - А вы кто такие и что делаете?
Мужчины выпрямились и обернулись в мгновение ока. Скорее интуитивно, чем по догадке, они прикрыли собой тело найденной девочки, и с ужасом обнаружили шагах в пяти от себя точную ее копию. Правда, совсем не синюю и окоченевшую, но, как знали проводники, уже далеко не материальную.
- Во-от бли-и-ин... - тоскливо протянул Рыжик.
- А я потерялась, - лучась улыбкой, объявила Энни Моро, помолчала и вдруг вдохновенно затараторила. – Мы попали в буран! Ооо, это был ужас! Ветер грохотал, как товарный поезд! Дальше собственного носа ничего не видно! Честно, я думала, мне крышка. Но сейчас чувствую себя превосходно. Даже без кислорода. Видимо, акклиматизировалась. А я всегда говорила, что Эверест – это легкая прогулочка, по сравнению с К-2 или Канченджангой.
Сэнди скептически поднял бровь:
- А ты была на К-2?
- Нет! – без тени смущения Энн мотнула выбившимися из-под шапки косичками. – Я в первый раз в Гималаях. Но дядя так сказал.
Рыжик многозначительно покосился на напарника. Не поэтому ли, мол, Она захотела придушить малявку, как котенка? Джордж не ответил на улыбку друга. Он лучше понимал Гору и мстила она не девочке. Но, как бы там ни было, приговаривать ребенка к смерти за неосторожное слово – непростительная жестокость.
- Вы какие-то странные, ребята, - нахмурилась Энни, изучая серую одежду восходителей прошлого века. – Вы кто?
- Я – Джордж, а он – Сэнди, - просто и быстро ответил лидер Проводников, незаметно ткнув в бок Рыжика, который уже было приосанился, чтобы громко и официально представиться, а то и отчитать девчонку за неуважительное общение со взрослыми. – Мы…
- О, боже мой, нет, не говорите, я догадалась! – Энни взвизгнула так, что проводники, и без того от потока ее эмоций не выходившие из шокового состояния, даже вздрогнули. – Вы же актеры, да?! То-очно, я слышала, что скоро будут снимать «Эверест 1924»! Черт его знает, о чем этот фильм, но попасть на натурные съемки – это же круто! А вы сейчас не снимаете? – егоза завертела головой в поисках людей с камерами. – Жаль! Ну ладно!
- Эй! – Сэнди возмущенно прикрылся от фотовспышки, но Эн уже прятала фотоаппарат в карман.
- Обязательно запостю об этой встрече в блог. Он называется «Эн Моро. Я и весь мир». – девочка расставила руки, изображая, видимо, величину заголовка. – Заходите на досуге.
- А что значит «постить в блог»? – начал было любознательный Рыжик, но осекся, напоровшись на взгляд Джорджа, помимо лучезарнейшего обожания содержавший явный приказ: «Сэнди, заткнись».
- Ну, это ты переигрываешь, - поморщилась Энни. – Не верю. Ладно, ребята, мне пора! Дядя Антуан наверно места себе не находит, а мне еще надо найти Кумбу, без него я в лагерь не вернусь. Оревуар!
Бодро, как горная козочка, девчушка зашагала вверх по склону.
- Опоздали мы, сэр, - вздохнул Рыжик и мечтательно уставился в небо. – Подумать только… О нас снимут кино…
- Нет.
- Почему не снимут?
- Я говорю: нет, еще не опоздали! - резковато оборвал Джордж, принимая решение и разворачиваясь к напарнику. – Она жива, Сэнди. Выход из тела может случиться и в состоянии комы, и в глубоком обмороке. Беги к спасателям и приведи сюда любого, кто услышит тебя и доверится. А я присмотрю за мадмуазель «Я и весь мир». Нельзя, допустить, чтобы она осознала, что с ней произошло.
